В двадцатый по счёту августовский день вовсю светило солнце. А уже слегка пожелтевшие листья, подгоняемые ветром, царапали асфальт.
Всё тот же ветер играл с травой, мелкими камушками и лёгкой одеждой прохожих. А ещё взъерошивал их волосы, спутывая их между собой, как заигравшийся кот с клубком ниток. Из-за этого приходилось их постоянно поправлять и придерживать рукой.
Молодой человек сидел на одной из скамеек в парке, прикрыв глаза. Солнце грело лицо, а ветер то и дело, взбивал светлые пряди.
Он вдруг вспомнил себя совсем мальчишкой: когда волосы его разлетались от непоседливости, беготни и придуманных им игр.
А сейчас их треплет ветер. Просто ветер.
На лице вдруг появилась грусть. Раздавшийся где-то позади озорной смех заставил открыть глаза и взглянуть на небо.
“Как же хочется на мгновение вернуться в детство!”
Завтра ему исполнится восемнадцать. И пусть это всего лишь цифра… Было в ней нечто… странное, непонятное. В груди закололо и внезапно появилось ощущение, будто он что-то забыл. Что-то или… кого-то?
Именно сейчас, за день до его совершеннолетия, сидя в парке и слушая детский смех, его одолела какая-то необъяснимая тоска, а ещё страшное осознание и без того очевидного факта - детство закончилось. И завтра он официально перешагнёт эту ступеньку.
Он сделал глубокий вдох, поднялся и не спеша отправился домой.
***
Следующим утром отец уехал в город, а именинник остался дома наедине с собой и чередой не совсем праздничных мыслей. Вечером должны были собраться гости в честь дня рождения, но не было ни желания, ни настроения что-либо праздновать.
Наверху раздался какой-то звук.То ли мыши резвились, то ли гулял сквозняк.И если раньше этому не придавалось значения,в этот раз безразличие сменилось любопытством.
Взгляд упал на чердачную лестницу.
Когда он последний раз поднимался на чердак? Лет десять назад? Больше?
Уже стоя перед деревянными дверьми,сердце волнительно екнуло.
Рука сжала холодную металлическую ручку и толкнула тяжёлую дверь внутрь. Та жалобно скрипнула.
Переступив через порог и вдохнув сырой сладковатый воздух, в голове мелькнула всего одна мысль: "Сколько же здесь старья..."
Множество коробок, мешков, ящичков, набитых всякой ненужной мелочью. Или нужной? Не просто же так тут всё это хранится.
Вот, старый трёхколёсный велосипед. Вот, такое же старое складное кресло, а вот, игрушечное ружьё, которое в детстве разбиралось и собиралось обратно сотни раз.
Детство. Его детство.
Понадобилось около часа, что бы всё обойти и рассмотреть. Постепенно, не торопясь.
В том углу чердака, где коробок было особенно много, одна из них выделялась пятнами цветных красок и каракулями карандашей. Чёрными жирными линиями на ней было выведено: “К.Р. 1921 г.”
Кое-как достав и открыв коробку, сердце ёкнуло снова: маленькими игрушечными глазками из неё смотрел Пух. Винни-Пух.
Кристофер аккуратно достал медвежонка и поднял над собой, погружая его в солнечные лучи, пробившиеся сквозь окно.
- Пух… - Старый, потрёпанный - он не отталкивал, напротив - вдруг захотелось прижать его к себе, как тогда, в детстве.
Именно это Кристофер и сделал.
Он стоял на чердаке и обнимал своего мишку, а воспоминания грели… Нет, обжигали!
Он вспомнил всё. Все истории, которые рассказывал ему папа про медвежонка, потому что он был ТАКОЙ медвежонок!
Как он столкнулся с неправильными пчёлами, притворившись тучкой. Как он застрял в дверях у Кролика, потому что двери были слишком УЗКИЕ, а вовсе не потому, что Пух тогда пожадничал!
Как Пух и Пятачок чуть не поймали Буку. Как старый ослик Иа потерял свой хвост, а ещё его день рождения и подарки - горшочек из-под мёда и лопнувший шарик, который не только замечательно входил, но и выходил из горшка!
Как они отправились в “искпедацию” и Пух открыл Северный Полюс. Историю о прыгучем Тигре, Кенге и крошке Ру. А ещё о Пуховой опушке и историю о встрече с Загадочным Щасвирнусом.
Историю, в которой сэр Винни-Пух де Медведь (вернейший из рыцарей Кристофера Робина) и сам Кристофер, остались в Зачарованном Месте, пообещав не забывать друг друга, даже если им исполнится сто и девяносто девять лет…
Всё его детство было заключено в этой старой, забытой на долгие годы, коробке.
Было тепло. То ли от солнца, то ли от воспоминаний. А ещё радостно и грустно одновременно.
В какой момент забылись все истории и приключения?
Неужели детские забавы настолько глупые и бессмысленные, что со временем забываются напрочь?
Но этот медвежонок… и все-все-все - не такими уж и глупыми они были. Ну и что, что у многих из них были опилки в голове? Ведь как раз поэтому Кристофер нехотя возвращался из Зачарованного Леса во Внешний Мир: опилки в голове игрушек ещё хоть как-то можно оправдать, а вот у взрослых людей…
Он подошёл к стене, стянул с полки старое одеяло и расстелил на полу. Улёгшись поудобнее и, положив медведя рядом с собой, Кристофер закрыл глаза.
В голове появились знакомые голоса, которые то и дело, пели шумелочные песенки-пыхтелки и ворчали ворчалки, болтали, важничали и пищали…
И всё вокруг стало не важно. Ни его возраст, ни то, что совсем скоро придут гости, вернётся отец и его - ВЗРОСЛОГО, могут вдруг увидеть спящего в обнимку с игрушкой. Всё это не имело значения. Не сейчас.
Кристофер уснул, слегка щурясь, от солнечных лучей. И трудно сказать, что это были за лучи. Те, что пробивались сквозь окно чердака, или те, что разливались уже по любимому Зачарованному Лесу, в который он только что вернулся.
Единственное, о чем он успел подумать перед тем, как уснуть, так это о том, что ему всё же удалось вернуться в детство. Пусть даже во сне.
И для Кристофера Робина это было самым лучшим подарком на свете.
Всё тот же ветер играл с травой, мелкими камушками и лёгкой одеждой прохожих. А ещё взъерошивал их волосы, спутывая их между собой, как заигравшийся кот с клубком ниток. Из-за этого приходилось их постоянно поправлять и придерживать рукой.
Молодой человек сидел на одной из скамеек в парке, прикрыв глаза. Солнце грело лицо, а ветер то и дело, взбивал светлые пряди.
Он вдруг вспомнил себя совсем мальчишкой: когда волосы его разлетались от непоседливости, беготни и придуманных им игр.
А сейчас их треплет ветер. Просто ветер.
На лице вдруг появилась грусть. Раздавшийся где-то позади озорной смех заставил открыть глаза и взглянуть на небо.
“Как же хочется на мгновение вернуться в детство!”
Завтра ему исполнится восемнадцать. И пусть это всего лишь цифра… Было в ней нечто… странное, непонятное. В груди закололо и внезапно появилось ощущение, будто он что-то забыл. Что-то или… кого-то?
Именно сейчас, за день до его совершеннолетия, сидя в парке и слушая детский смех, его одолела какая-то необъяснимая тоска, а ещё страшное осознание и без того очевидного факта - детство закончилось. И завтра он официально перешагнёт эту ступеньку.
Он сделал глубокий вдох, поднялся и не спеша отправился домой.
***
Следующим утром отец уехал в город, а именинник остался дома наедине с собой и чередой не совсем праздничных мыслей. Вечером должны были собраться гости в честь дня рождения, но не было ни желания, ни настроения что-либо праздновать.
Наверху раздался какой-то звук.То ли мыши резвились, то ли гулял сквозняк.И если раньше этому не придавалось значения,в этот раз безразличие сменилось любопытством.
Взгляд упал на чердачную лестницу.
Когда он последний раз поднимался на чердак? Лет десять назад? Больше?
Уже стоя перед деревянными дверьми,сердце волнительно екнуло.
Рука сжала холодную металлическую ручку и толкнула тяжёлую дверь внутрь. Та жалобно скрипнула.
Переступив через порог и вдохнув сырой сладковатый воздух, в голове мелькнула всего одна мысль: "Сколько же здесь старья..."
Множество коробок, мешков, ящичков, набитых всякой ненужной мелочью. Или нужной? Не просто же так тут всё это хранится.
Вот, старый трёхколёсный велосипед. Вот, такое же старое складное кресло, а вот, игрушечное ружьё, которое в детстве разбиралось и собиралось обратно сотни раз.
Детство. Его детство.
Понадобилось около часа, что бы всё обойти и рассмотреть. Постепенно, не торопясь.
В том углу чердака, где коробок было особенно много, одна из них выделялась пятнами цветных красок и каракулями карандашей. Чёрными жирными линиями на ней было выведено: “К.Р. 1921 г.”
Кое-как достав и открыв коробку, сердце ёкнуло снова: маленькими игрушечными глазками из неё смотрел Пух. Винни-Пух.
Кристофер аккуратно достал медвежонка и поднял над собой, погружая его в солнечные лучи, пробившиеся сквозь окно.
- Пух… - Старый, потрёпанный - он не отталкивал, напротив - вдруг захотелось прижать его к себе, как тогда, в детстве.
Именно это Кристофер и сделал.
Он стоял на чердаке и обнимал своего мишку, а воспоминания грели… Нет, обжигали!
Он вспомнил всё. Все истории, которые рассказывал ему папа про медвежонка, потому что он был ТАКОЙ медвежонок!
Как он столкнулся с неправильными пчёлами, притворившись тучкой. Как он застрял в дверях у Кролика, потому что двери были слишком УЗКИЕ, а вовсе не потому, что Пух тогда пожадничал!
Как Пух и Пятачок чуть не поймали Буку. Как старый ослик Иа потерял свой хвост, а ещё его день рождения и подарки - горшочек из-под мёда и лопнувший шарик, который не только замечательно входил, но и выходил из горшка!
Как они отправились в “искпедацию” и Пух открыл Северный Полюс. Историю о прыгучем Тигре, Кенге и крошке Ру. А ещё о Пуховой опушке и историю о встрече с Загадочным Щасвирнусом.
Историю, в которой сэр Винни-Пух де Медведь (вернейший из рыцарей Кристофера Робина) и сам Кристофер, остались в Зачарованном Месте, пообещав не забывать друг друга, даже если им исполнится сто и девяносто девять лет…
Всё его детство было заключено в этой старой, забытой на долгие годы, коробке.
Было тепло. То ли от солнца, то ли от воспоминаний. А ещё радостно и грустно одновременно.
В какой момент забылись все истории и приключения?
Неужели детские забавы настолько глупые и бессмысленные, что со временем забываются напрочь?
Но этот медвежонок… и все-все-все - не такими уж и глупыми они были. Ну и что, что у многих из них были опилки в голове? Ведь как раз поэтому Кристофер нехотя возвращался из Зачарованного Леса во Внешний Мир: опилки в голове игрушек ещё хоть как-то можно оправдать, а вот у взрослых людей…
Он подошёл к стене, стянул с полки старое одеяло и расстелил на полу. Улёгшись поудобнее и, положив медведя рядом с собой, Кристофер закрыл глаза.
В голове появились знакомые голоса, которые то и дело, пели шумелочные песенки-пыхтелки и ворчали ворчалки, болтали, важничали и пищали…
И всё вокруг стало не важно. Ни его возраст, ни то, что совсем скоро придут гости, вернётся отец и его - ВЗРОСЛОГО, могут вдруг увидеть спящего в обнимку с игрушкой. Всё это не имело значения. Не сейчас.
Кристофер уснул, слегка щурясь, от солнечных лучей. И трудно сказать, что это были за лучи. Те, что пробивались сквозь окно чердака, или те, что разливались уже по любимому Зачарованному Лесу, в который он только что вернулся.
Единственное, о чем он успел подумать перед тем, как уснуть, так это о том, что ему всё же удалось вернуться в детство. Пусть даже во сне.
И для Кристофера Робина это было самым лучшим подарком на свете.
